А осень снова залезла в окна.
Ее не звали, сама пришла.
Швырнула холод: «лови гостинец!
Давай, рассказывай, как дела?»
Такие гости всегда ни к черту,
приходят вечно, когда не ждешь.
И вроде выгнать уже неловко,
но от беседы бросает в дрожь.
А осень – стерва, хохочет солнцем:
смотри-ка, лето! ан нет, прошло!
И ты стоишь на ветру, замерзший,
поверив, будто еще тепло.
Забавно видеть, что кто-то в майке
стучит зубами, совсем как ты,
А кто-то в куртке, как рыцарь в латах,
и вместо копий у них зонты.
Ну, ладно, холод, наденем шапки,
но осень тут же начнет рыдать.
Причем истерик на две недели,
а передышки - деньков на пять.
И люди с ней начинают хныкать,
ворчать на власть, на судьбу, на век,
И что ужаснее - лезут в транспорт,
как будто Ной подогнал ковчег.
А ей, чертовке, никак неймется.
На третий месяц хоть волком вой,
Не знаешь, вешаться ли, стреляться.
Давно б развелся с такой женой.
Декабрь ждешь, точно день зарплаты,
как свет в тоннеле, как минус - плюс,
Уходит осень, лукаво щурясь:
ну, ладно, нытик, весной вернусь!
Deacon
